Накануне революции

В бурный, революционный ХХ век Белебей и его уезд вступили в состоянии все еще продолжающейся спячки в объятиях многочисленных феодальных пережитков. Однако первая Российская революция 1905–1907 годов и последовавшая за ней аграрная реформа Столыпина не могли не отразиться как на экономике, так и на общественно-политической жизни края.

Начавшийся в связи с постройкой Самаро-Златоустовской (ныне Куйбышевской) и усилившийся после проведения Волго-Бугульминской железной дороги, также проходившей через Белебеевский уезд, процесс приобщения края к общероссийскому рынку привел к развитию капиталистических товаро – денежных отношений, а столыпинская аграрная реформа усилила разложение крестьянства и его дифференциацию на кулачество, бедноту и середняка. В первом десятилетии ХХ века в уезде появляется значительное количество железных плугов, большинство землевладельцев-помещиков и часть зажиточных крестьян начинают приобретать сеялки, культиваторы, веялки и другие сельскохозяйственные машины. В городе появляются электричество, телефон, типография, с 1912 года издается некое подобие газеты – «Справочный листок Белебеевского уездного земства», который в 1914 году выходил два раза в неделю.

Однако индустриального развития уезд так и не получил. Единственным более или менее крупным, по- настоящему промышленным предприятием была Нижне – Троицкая суконная фабрика, принадлежавшая торговому дому Алафузовых, имевшему свои предприятия в Петрограде, Казани, Перми, Батуми и других местах. Приобрели фабрику Алафузовы у гвардии полковника А. А. Бенкендорфа в 1883 году. Ранее она принадлежала знаменитому предпринимателю Д. Е. Бенардаки, который в 1852–1853 годах перестроил и перепрофилировал бывший медеплавильный завод в суконную фабрику.

Накануне первой мировой войны на Алафузовской суконной фабрике работали 480 рабочих, торговый оборот предприятия составлял примерно 130–150 тысяч рублей в год.

Другой отряд рабочего класса уезда составляли железнодорожники станций от Талды-Булака до Давлеканова Самаро-Златоустовской дороги, Туймазов до Благовара Волго-Бугульминской дороги и рабочие давлекановских мельниц, двух элеваторов, трех винокуренных заводов.

Остальную промышленность представляли собой 954 мельницы (870 водяных, 52 с механическими двигателями и 32 ветряные), 155 кузнечных и слесарных мастерских, 64 шерсточесалки, 61 кирпичный завод, 22 пекарни, 10 кожевенных заводов, 14 заведений по выделке овчин и другие мелкие мастерские.

В городе действовали, кроме элеватора, железнодорожной станции и казенного винного склада, 12 кузниц и кузнечно-слесарных мастерских, шесть пекарен, два мыловаренных завода, три кожевенных, 11 кирпичных заводов. Между прочим, в них изготовляли кирпичи отменного качества, здания магазинов и складов на бывшей главной торговой площади города построены из местного кирпича. Автор этих строк читал в архивах «кондиции», т. е. условия на поставку кирпича для постройки здания реального училища (ныне педагогического колледжа): «Кирпич при ударе должен издавать легкий металлический звук, допускается не более двадцатая часть (5 процентов) разбитого пополам». К раствору предъявлялось требование: «Пять кирпичей, скрепленных раствором, через час должны выдержать собственную тяжесть, держа в руках верхний кирпич». С точки зрения языка – чистейший брак, с точки зрения надежности продукции – восторг.

Как уже было упомянуто, большой толчок развитию буржуазных (капиталистических) отношений в экономике уезда дала столыпинская реформа, направленная на разложение крестьянской общины, насаждение хуторов и отрубов и укрепление позиций кулачества как будущей опоры царского режима. Это было попыткой решить «гвоздь русской революции» – аграрный вопрос, не затрагивая основ помещичьего землевладения, наделить часть крестьян-кулаков землей за счет остальной части односельчан.

В статистических сборниках, издаваемых в 1901–1915 годах уфимским губернским земством (здесь служили выдающийся революционер-большевик А. Д. Цюрупа, князь-революционер В. А. Кугушев, видные деятели статистики М. Красильников, М. Обухов и другие), внимательный исследователь заметит отражение значительных изменений в землепользовании по губернии в целом и по Белебеевскому уезду, в частности. Так, в 1895–1896 годах среди крупных землевладельцев мы видим генералов фон Кауфмана, Крыжановского, князей Багратиона, Чингиза, действительного статского советника Ф. И. Базилевского, дворянина С. Г. Аксакова, мещан И. А. и А. А. Репьевых и других, в 1912 году их в списках землевладельцев Белебеевского уезда уже нет.

Зато появились новые имена – П. И. Шихобалов в Ильинской волости владел 5000 десятинами земли, а у С. М. Буниной осталось 3490 десятин из 5144, в Казангуловской волости появились И. К. Бланки и К. К. ,В. Г. Борны, Тевсы, Фризены и другие немецкие фамилии, в Усеньивановской волости купец И. М. Провоторов заимел 500 десятин земли, появились хутора Петуниной, Слепневой (в Ильинской волости) и другие.

Шло расслоение и среди крестьянства. В 1909 году из 90540 хозяйств крестьян 5835 дворов вовсе не имели посевов хлебов, 20798 засевали до двух десятин, 21015 хозяйств имели посевы от двух до четырех десятин, 29477 хозяйств засевало от 4 до 10 и лишь 13485 хозяйств имели посевы зерновых свыше 10 десятин. Среди 5835 беспосевных дворов крестьян 4978 вовсе не имели лошадей, у 31 хозяина имелись подростки, 705 имели по одной лошади, 79 владели двумя, 33 – тремя и лишь у 9 хозяйств было больше трех лошадей. Эти хозяева, не имея земельных наделов, вероятнее всего занимались извозом, то есть перевозили за плату чужие грузы или выполняли другие работы, или были заняты подсобными промыслами. Всего же по уезду не имели лошадей 17468 крестьянских дворов, или свыше 17 процентов от их oбщего количества. Хозяйств, владеющих только одной лошадью, было 32944, или около 35,3 процента. Таким образом, свыше половины крестьян уезда не могло как следует обработать землю. Хозяйств же, имевших крепкую полную упряжку, то есть способных прячь тройку лошадей на железный плуг, были 9012, или менее 10 процентов. В то же время 9264 крестьянина владели 39245 лошадьми, то есть имели возможность завести 2–3 упряжки и обрабатывать значительное количество пашни. Некоторые крепкие хозяйства имели весьма внушительные размеры.

Знаток аграрных отношений в Башкирии, наш земляк Х. Ф. Усманов сообщает, что в Зильдяровской волости Белебеевского уезда (ныне Миякинский район) крестьянин Бородин в 1915 году засевал 784 десятины земли, в том числе 284 десятины собственной и 500 десятин арендованной. Он имел 28 лошадей, 335 голов крупного рогатого скота и 3000 овец. У него работали 25 батраков.

В Шаранской волости крестьянин Бикмухаметов засевал 255 десятин земли, имел 30 лошадей, 36 голов крупного рогатого скота и 437 овец. У него работали 14 батраков. Такие «крестьяне» (а по существу – помещики) имели большое количество избыточного хлеба и широко торговали им, отправляя зерно и в Москву, и в Петербург и даже за границу. Неслучайно вышеупомянутый «Справочный листок Белебеевского уездного земства» из номера в номер сообщал о базарных ценах на хлеб и животноводческие продукты в столицах и портовых городах, плате за провоз хлебных грузов, а также ценах на базарах Белебеевского уезда. Их же в 1909 году в уезде насчитывался 41. В Белебее два раза в год (в ноябре и феврале), в Бакалах, Старо-Тураевe один раз (осенью) проводились ярмарки. Основными предметами торговых операций на ярмарках являлись продуктивный и рабочий скот, мясо, шкуры, яйца, хлеб, строевой лес и дрова, мануфактура, бакалейные товары. Весьма распространенным товаром являлась водка. В 1909 году ее в городе было продано (с учетом вин в перерасчете на 40-градусную) 16605 ведер на сумму 138953 рубля в тогдашних ценах, или 3,63 ведра на душу населения.

В уезде продажа винно-водочных изделий составила одно ведро на троих. К 1913 году потребление водки на каждую белебеевскую душу превысило три ведра. Правда, здесь не учтены приезжавшие в город селяне и другие гости города, в том числе значительное количество «кумысников», больных туберкулезом и «другими грудными болезнями», которые стекались в Белебей и окружающие селения в летнее время для лечения. Дело в том, что с конца XIX века за Белебеем утвердилась слава кумысной столицы. Именно в нашем крае появились первые в России да и во всем мире кумысолечебные санатории, которые привлекали больных со всех концов России.

Белебеевский уездный врач А. Цареградский и ссыльный революционер-большевик, владелец небольшой книжной лавки Ф. А. Калинин издавали специальную литературу для «кумысников».

Как уже было отмечено, первая русская революция, несмотря на свое поражение, внесла в российскую действительность много нового, передового, прогрессивного. Она заставила последнего русского монарха пойти на определенные уступки народу, после провала столыпинского режима несколько ослабить унтерпришибеевские запреты на общественную деятельность.

Этим воспользовались и рабочий класс, созревший до нового революционного подъема, и либеральная буржуазия, и даже часть дворянства, которые занялись оживлением деятельности уездного земства. В эти годы стараниями земских деятелей в Белебее открываются реальное училище (1907 год), учительская семинария (1914), значительное количество школ в уезде (свыше 120), разрабатываются проекты введения всеобщего начального образования в уезде и строительство железной дороги Оренбург – Белебей – Казань, устраиваются сельскохозяйственные выставки по коневодству, племенному скотоводству, пчеловодству, птицеводству. В эти годы в уезде создаются различные кооперативные организации, кредитные товарищества, потребительские общества и даже сельскохозяйственные общества.

Агрономический отдел земской управы создает в уезде 11 агрономических участков, организует опытническую работу в «образцовых» крестьянских хозяйствах и т. д.

Между прочим, представляют интерес опыты, проведенные в 1913–1914 годах в Верхне-Троицкой волости по внедрениюкультуры рапса, рекомендации агрономического отдела по обработке почвы без переворачивания пласта.

Однако ни просветительская деятельность лучших представителей местной интеллигенции, особенно учительства во главе с инспектором народных училищ уезда, выдающимся организатором народного образования С. А. Дворжецким, ни благотворительно-филантропические действия земских деятелей не могли существенно изменить горькую участь обреченного, как прежде, на полуголодное существование безземельного и малоземельного крестьянства. Белебей как был в конце XIX века забитой окраиной, таковым и остался к концу существования империи Романовых. Даже в самом благополучном, юбилейном, трехсотлетнем году царствования этой династии в 1913 году в Белебеевском уезде насчитывалось по данным земской статистики, 224 семьи профессиональных нищих, существовавших исключительно самым унизительным способом – попрошайничеством. А сколько было неучтенных, незарегистрированных нищих, стариков, женщин, детей с протянутой рукой и сумой за плечами, ходивших из деревни в деревню, из дома в дом, выпрашивая подаяние.

Для того чтобы более ярко представить себе, как жилось белебеевцам накануне бурных, судьбоносных событий второго десятилетия ХХ века, обратимся еще к одному документу, который опровергает миф о процветающей России в период правления последнего императора из династии Романовых – Николая II. Это «Объяснительная записка к ходатайству Белебеевского уездного земства о проведении железной дороги Оренбург – Казань через город Белебей Уфимской губернии», изданная в 1913 году в г. Белебее в типографии В. И. Зубова.

Этот документ, подписанный тогдашним председателем Белебеевской земской управы помещиком В. И. Буниным, представляет собой довольно ценный источник для изучения экономики Белебеевского уезда перед Первой мировой войной.

Не оспаривая целесообразности постройки железной дороги от Оренбурга в Казань через наш город, на чем с упорством, достойным подражания, настаивали авторы «Записки», присмотримся к тем доводам, которыми оперировали белебеевские земские деятели, доказывая, что проектируемую железную дорогу следует провести именно через Белебей. Предлагая строить ее с юго-востока на северо-запад (через Баймурзино – Старо-Тураево далее на Бугульму – Чистополь – Казань с ответвлением от проектируемой железной дороги Оренбург – Уфа), составители «Записки» дают характеристику экономики Белебеевского уезда. Большое внимание уделено его южной части, охватывающей Аксаковскую, Ильинскую, Усеньивановскую, Чукадытамакску, Семено-Макаровскую, Старо-Тураевскую, Ермекеевскую, Верхне-Троицкую и другие волости (всего 21). Ныне это Белебеевский, Ермекеевский, Туймазинский, Миякинский и частично Стерлибашевский районы. Вся эта огромная территория, равная 10 тысячам квадратных километров, что составляло почти половину Белебеевского уезда, представляла собой чисто сельскохозяйственный район с преобладанием посевов pжи и пшеницы, разведения крупного рогатого скота, причем две трети продукции производилось в мелкотоварном крестьянском хозяйстве.

Всего Белебеевский уезд в среднем за год производил 45 млн пудов зерна, из которых 27,5 млн представляли товарный хлеб и могли быть вывезены на продажу в другие губернии, в основном в Центральную Россию и Прибалтику.

Туда же вывозили продукты животноводства. Из-за дальности расстояния транспортные расходы едва покрывались, а для мелких собственников базары Москвы и Петербурга вовсе были недоступны. Основная масса крестьянства вела натуральное хозяйство, потребление промышленных товаров на душу населения было мизерным. Так, в 1912 году на душу населения в вышеуказанных волостях потреблялось 22 фунта (около 9 килограммов) керосина, нефти и смазочных материалов, 30 фунтов (12 кг) железа, 8 фунтов (3,2 кг) сахара, 14 фунтов (менее 6 кг) мануфактуры, фунт галантерейных изделий.

Как пишут авторы «Записки», «вглядываясь в образ жизни населения уезда, замечаем, что все завоевания в области промышленности еще далеки от него. Нередко здесь можно встретить самотканые одежды, лучинное освещение; встречаются дворы, где чай, сахар составляют редкое явление. Так далеко население уезда от всех культурных назначений для современного человека». Заметим, кстати, что сей документ писали представители господствующего класса, люди, непосредственно стоявшие у руля управления уездом, и не в их интересах было показывать подлинно бедственное положение населения.

Планировалось, что по этой железной дороге в пределах Белебеевского уезда будет перевезено 19510 вагонов зерновых продуктов, 20000 вагонов леса, 2750 вагонов скота и мяса, 210 вагонов кож, 100 вагонов яиц, 4 260 вагонов прочих грузов – всего 46830 вагонов в год. Ввоз же в уезд мог составить 446 вагонов, в том числе 68 вагонов мануфактуры, бакалеи и обуви, 2 вагона галантерейных и москательных товаров, 72 вагона муки и соли, 34 вагона нефти и керосина, 133 вагона железа «в деле и не в деле», 137 вагонов прочих грузов.

Как видите, перспективы не ахти велики и не идут ни в какое сравнение с нынешним грузооборотом железнодорожных станций не только бывшего Белебеевского уезда, но даже станций Белебей, Аксаково, Приютово. Земские отцы в 1913 году планировали ввезти в Белебей и уезд 34 вагона нефтепродуктов – 24100 пудов, или 400 тонн в год. Для сравнения скажем, что в период интенсивной разработки Шкаповского месторождения отдельные скважины в сутки давали по 600 и более тонн нефти. А наш Шкаповский газоперерабатывающий завод еженедельно отправлял в разные концы десятки вагонов продукции для нефтехимии. Железа белебеевские земцы планировали в год 133 вагона, а сколько металла перерабатывает наш завод «Автонормаль»! В 1913 году в городе Белебее было 5 яичных складов, которые отправляли в год 15120 тысяч яиц со всего уезда. А ныне один Краснознаменский птицехоз дает 12,5 млн. штук яиц.

Следующим аргументом в пользу необходимости проведения железной дороги именно через Белебей – Баймурзино – Старо-Тураево авторы «Записки» считают лесные богатства западной части Белебеевского уезда, большая часть которых сосредоточена около г. Белебея. В Верхне-Троицкой волости процентное отношение лесной площади к площади земли было равно 70 процентам, в Усеньивановской волости – 56,5. Большая часть этого лесного богатства оставалась на корню, несмотря на низкую цену – кубическая сажень березовых дров стоила 4 рубля 40 копеек, сосновых и дубовых – 3 рубля 30 копеек. Если же эти дрова вывезти в Оренбург или Ташкент, то можно было выручить от 45 до 60 рублей за кубическую сажень. Наконец, авторы пишут о больших богатствах полезных ископаемых в виде известкового камня, вполне пригодного к выработке портландского цемента. Камень этот составлял площадь в 32 кв. версты, толщина его – в среднем до 3 аршин. Эта залежь, пишут авторы, начинается непосредственно от городской черты и идет на север.

О наличии же в недрах Белебеевского уезда огромных запасов «черного золота» господа земцы и думать не смели. Перспективы же экономического развития Белебеевского края в случае постройки железной дороги они видели, кроме развития товарного земледелия и скотоводства, в «возникновении спичечных и писчебумажных фабрик, кустарной выделки ободьев, телег, изделий из мочала, выделки смолистых продуктов, как-то: дегтя, скипидара и прочих, а также в открытии цементного завода».Впрочем, мысль о нефтеносности белебеевской земли казалась абсурдной даже в советское время.

И только благодаря прозорливости великого советского геолога академика Губкина и достижениям социалистической индустрии в нашем регионе удалось не только открыть, но и освоить большую нефтяную целину.

Ныне наш старый город переживает третью молодость – стал городом автостроителей, а асфальтовые дороги связывают его и со столицей Башкирии, и с Казанью, да и до Оренбурга стало рукой подать.

Холщовые рубахи да лапти увидишь разве что в музее. А вот кое-какие кустарные промыслы, особенно в виде сувениров для гостей и туристов, стоило бы возродить. Тем более, что у нас есть талантливые народные умельцы.

Не мешало бы вернуть городу славу кумысного курорта и не ограничивать кумысоделание санаториями, а обеспечить этим богатырским напитком все здравницы, кафе и столовые, может быть, даже открыть кумысный павильон. Об этом еще в том же 1913 году мечтал замечательный наш земляк, старый большевик Филлип Абрамович Калинин, который выпустил тогда специальную брошюру «Кумысолечение в Белебее»…